Имперский военный музей. Часть II – артиллерия и редкие боевые спецсредства
Имперский военный музей. Часть II – артиллерия и редкие боевые спецсредства
Вопреки
занимающей большую часть кадра немецкой противотанковой САУ Jagdpanther
Sd.Kfz. 173, во второй части альбома, посвященного лондонскому военному
музею, речь пойдет главным образом об артиллерии и всех тех экспонатах
главного выставочного зала, которые нельзя отнести ни к авиации (на долю
которой я оставил третью часть), ни к бронетехнике, о которой рассказал
ранее. Открываю рассказ исполинским снарядом самого крупного в мире
из примененных в бою орудий – немецкого сверхтяжелого артиллерийского
железнодорожного орудия «Густав» (Schwere Gustav). Вообще-то подобных
монстров у Вермахта было два, – первое по порядку выпуска орудие
называлось «Дорой». Калибр аж в 807 мм и вес снаряда до 7,1 тонны и
дальность стрельбы до 47 км, казалось бы, должны были означать
смертельную опасность для любой цели, но в реальности эффективность
таких орудий, как это часто и бывает у явно монструозных проектов,
оказалась под большим сомнением. Общий вес установки достигал 1350 тонн,
процесс сборки на месте занимал до шести недель, огневую позицию
приходилось оборудовать аж четырьмя параллельными железнодорожными
путями с обеспечивающими горизонтальный угол наведения кривыми.
Численность прислуги составляла 1420 солдат и офицеров, включая части
ПВО. Последние были настоятельно необходимы, принимая во внимание
уязвимость столь крупной цели для штурмовой и бомбардировочной авиации
противника. Изначально сверхтяжелые орудия предназначались для
разрушения фортификаций линии Мажино, но хотя заказ был размещен еще в
1937 году, изготовлены они были лишь спустя два года после падения
Франции. Поэтому первое и, возможно, единственное боевое применение
состоялось в июне 1942 года при осаде Севастополя. Музейная табличка
вкратце излагает официальную (неофициально тот же Манштейн изрядно ругал
проект) немецкую версию событий, отмечая успех «Густава» в борьбе
против советских фортов, береговых батарей и подземного склада
боеприпасов. В общем, список аналогичный тому, который фигурирует в том
же «Восточном фронте» Пауля Кареля. Советские источники куда более
сдержаны в оценке практической эффективности «Густава». Дело в том, что
точность огня исполинского орудия оставляла желать много лучшего,
поэтому прямое поражение единичной цели было достаточно затруднительным,
сейсмическое же воздействие снаряда оказалось низким. Между тем всего
за 13 дней было израсходовано всего 48 более чем из тысячи изготовленных
807-мм снарядов. Впрочем, так или иначе, тактико-технические
характеристики «Густава» были таковы, что применяться он мог лишь в
весьма и весьма специфических условиях, зато ресурсоемкость его просто
зашкаливала. В этом смысле британские сверхтяжелые авиабомбы «Толлбой» и
«Гранд Слэм» оказались куда удачнее. После успешного взятия
Севастополя немцы предполагали использовать «Густава» под Ленинградом,
но развитие обстановки в районе блокированного города превратило эти
планы в нереализуемые. Предполагается, что «Густав» и «Дора» могли
использоваться также в 1944 году для подавления Варшавского восстания,
но единого мнения на этот счет нет. Фигурирующий на фотографии
экземпляр попал в экспозицию Имперского военного музея в 1947 году, его
изъяли со склада одного из крупповских заводов.
22 Британское
13-фунтовое 76,2-мм скорострельное полевое орудие Mark I интересно уже
само по себе, как вполне типичный образчик мобильной артиллерии
начального периода Первой мировой войны. Однако куда любопытнее судьба
непосредственно этого экземпляра. Он состоял на вооружении батареи L
Королевской конной артиллерии, которая 1 сентября 1914 года была
атакована превосходящими силами немецкой 4-й кавалерийской дивизии близ
Нери, к югу от Компьенского леса. Командир британской конной батареи был
контужен разрывом гранаты, и командование взял на себя капитан Эдвард
Бредбери (Edward Bradbury), развернувший три из шести 13-фунтовок своей
батареи против двенадцати немецких орудий, ведших огонь с господствующей
высоты на расстоянии каких-то 500 ярдов. Два британских орудия были
почти сразу же уничтожены, но третье оказалось будто заговоренным. Огонь
из него вели сам Бредбери и раненный сержант Дэвид Нельсон (David
Nelson). Чуть позже к ним присоединился также раненный старший сержант
Джордж Доррелл (George Dorrell). Капитан Бредбери погиб при подноске
снарядов от уничтоженных орудий, но оба сержанта продолжали вести огонь,
пока у них оставались боеприпасы. Подошедшие британские подкрепления
заставили немцев отступить, при этом большая часть участвовавших в
сражении германских пушек была брошена на поле боя – они были поражены
огнем единственной 13-фунтовки. Всего же батарея L потеряла пять
офицеров и 42 нижних чина. Капитан Эдвард Бредбери был посмертно
награжден высшим орденом Британской империи – крестом Виктории. Эту же
награду получили оба сержанта. Из-за ран оба они были комиссованы,
причем Дэвид Нельсон скончался от полученных в описанном бою ранений в
1918 году. А вот Джордж Доррелл прожил долгую жизнь и умер в 1971 году в
возрасте 90 лет.
23 Еще
одно орудие Первой мировой, правда, другого класса. Гаубицы, подобные
этой тяжелой осадной 9,2-дюймовой (234-мм) Mark I, стали своего рода
детьми сложившегося на полях Великой войны позиционного тупика. Впрочем,
производство орудия началась еще перед началом войны – оно было принято
на вооружение в июле 1914 года. На европейские поля сражений гаубица
поступила четырьмя месяцами спустя. Несмотря на куда более скромный
вес, чем у «Густава» и «Доры», – всего 15 тонн, мобильностью гаубица
похвастать не могла. Перед стрельбой она устанавливалась на заглубленной
в земле стационарной платформе. Для смены позиции требовался демонтаж
лафета, что требовало от расчета 36 часов работы в поте лица. Перевозка
гаубицы осуществлялась с черепашьей скоростью на трех специально
сконструированных колесных платформах на гужевой или тракторной тяге.
Вскоре военные сочли максимальную дальность стрельбы – 9198 метров –
недостаточной, и на смену Mark I пришла модернизированная Mark II. В
этом качестве британские 9,2-дюймовые гаубицы успешно прослужили до
конца Первой мировой войны; всего в британской армии состояло около 450
орудий обеих модификаций – чуть больше половины от числа выпущенных. Кстати, на вооружении Британии такие осадные гаубицы стояли до начала Второй мировой. Имелись эти орудия и в Красной армии.
24 Выставленный
в музее экземпляр, почему-то называемый «Мать», относится к первому
выпуску. Он начал свою военную карьеру в октябре 1914-го. До июля
следующего года гаубица служила в 8-й и 10-й осадных батареях
Королевской крепостной артиллерии. Затем орудие вернулось на родной
остров, возможно, для ремонта. В январе 1918-го гаубица вновь оказалась
во Франции и исправно засыпала снарядами немецкие позиции до самого
конца войны. Правда, все сказанное выше относится непосредственно к
стволу орудия, так как оригинальный лафет Mark I не сохранился и был
тщательно воссоздан в более поздние годы. Стоит обратить внимание на
механизм заряжения, включающий в себя самый настоящий подъемный кран –
подавать более чем 130-килограммовые снаряды вручную было практически
невозможно. Кстати, на позиции Mark I от Mark II отличить легко по
большому открытому стальному ящику в передней части лафета. У первой
модификации гаубицы он заполнялся землей, чтобы компенсировать дефекты
противооткатного механизма – без такого практически импровизированного
противовеса орудие при выстреле ощутимо подпрыгивало, особенно на малых
углах возвышения.
25 История
этой 5,5-дюймовой (140-мм) морской пушки ничуть не менее драматична,
чем у показанного выше полевого орудия. Установлено оно было на баке
легкого британского крейсера «Честер» (HMS Chester), угодившего в самое
пекло Ютландской битвы 31 мая 1916 года. В результате многочисленных
попаданий немецких снарядов крейсер получил тяжелые повреждения. Одним
из снарядов весь расчет установленного в музее орудия был или убит, или
тяжело ранен. Несмотря на осколок в груди, матрос первого класса Джон
Корнвелл (John Cornwell) оставался у орудия до тех пор, пока крейсер не
был выведен из битвы; только потом он обратился за медицинской помощью.
Врачи помочь не смогли, и два дня спустя Джон скончался от полученных
ранений. Вскоре его посмертно наградили крестом Виктории.
26 Джон
Корнвелл является одним из самых молодых (вторым по юности лет)
кавалеров высшей военной награды Великобритании – ему было всего 16 лет.
Пост матроса был с левой стороны пушки – во время боя он передавал
команды офицера управления огнем с мостика своему командиру орудия, а
также регулировал оптику прицела. Орден Джона Корнвелла также выставлен в Имперском военном музее.
27 Тоже
морское орудие, только воевавшее уже на другой стороне – немецкая
105-мм пушка, стоявшая на вооружении подводных лодок. Основной задачей
субмарин немцы считали нарушение судоходства с целью задушить экономику
Великобритании, а не борьбу с военными кораблями противника. Топить
невооруженные транспорты подводным лодкам было куда дешевле
артиллерийским огнем в надводном положении, приберегая немногочисленные
дорогие торпеды для более опасных боевых кораблей. Поэтому немцы первыми
стали устанавливать на палубах своих подводных лодок достаточно мощные
артиллерийские орудия, представляющие собою переделки хорошо себя
зарекомендовавших морских пушек. Калибр их колебался от 51 до 150 мм.
Этим 105-мм орудием вооружались субмарины класса водоизмещением от 560
до 900 тонн. Подлодки показали себя грозным противником беззащитных
транспортов, но против охраняемых конвоев, а именно к такой тактике
Союзники прибегли с 1917 года, оказались бессильны. Сфотографированная
пушка стояла на палубе субмарины U98, спущенной на воду в упомянутом
1917 году. Всего до конца войны она выполнила шесть походов и потопила
три торговых судна. После поражения Германии была захвачена в порту и
пущена на лом в Британии. Орудие же было передано в музей в 1919 году в
дар от британского адмиралтейства.
28 Германская
якорная контактная мина тех же лет. Принцип ее действия предельно прост
– трос, ведущий от закрепленного на дне якоря к мине, устанавливался
такой длины, чтобы корпус был скрыт под поверхностью воды, но на
глубинах, меньше осадки кораблей противника. При ударе корпуса судна о
мину, внутри разбивалась стеклянная колба с электролитом, вызывавшим
срабатывание электрического взрывателя. Сфотографированный мною экземпляр был скрытно установлен с борта немецкой подлодки в эстуарии Темзы в июле 1917 года.
29 Одно
из самых массовых британских орудий Второй мировой войны и первого
послевоенного десятилетия – скорострельная 25-фунтовая пушка-гаубица QF
25-pdr Mark II. Эта 87,6-мм пушка сочетала в себе высокую маневренность,
удобство в обслуживании, надежность и достаточно мощный снаряд
(особенно осколочно-фугасный), что позволяло ей вполне успешно
справляться с ролями, которую в других армиях в то время уже возлагали
на 105-мм калибр. 25-фунтовку также использовали для вооружения САУ, но
основную карьеру она сделала в пехоте – каждой британской пехотной
дивизии по штату полагалось 72 таких орудия. Кстати, QF 25-pdr до сих пор стоит на вооружении в Ирландии.
30 Еще
одно популярное британское орудие – 5,5 дюймовая (140-мм) пушка Mark
III. Заказ на эту систему был размещен еще в 1930-х годах, но из-за
затянувшегося исправления допущенных технических просчетов на вооружение
она поступила только в мае 1942 года. Зато как поступила! После
кампании в Западной пустыне без нее не обходился ни один ТВД Второй
мировой войны, где только применялись британские войска. Было
скрупулезно подсчитано, что менее чем за год – от высадки Союзников в
Нормандии и до капитуляции Германии – стволы британских 5,5-дюймовок
одной только 21-й армейской группы в Западной Европе покинуло 2 610 747
снарядов. Выставленный экземпляр служил в 201-й Хертфордширской и
Бедфордширской полевой батарее. На пенсию он вышел в 1977 году, когда в
британской армии списывались последние подобные орудия. В музее с 1983
года. Справа можно видеть еще один интереснейший экспонат Второй
мировой войны – мобильное бомбоубежище. Называлось оно «Консол»
(Consol), предназначалось для защиты от осколков бомб и небольших
обломков строений и рассчитывалось всего на двух человек. «Консоли»
специально проектировались для перевозки обычными грузовиками.
Устанавливали их в тех местах, где люди при налете до последних секунд
должны были находиться на своем посту и не могли укрыться в обычных
бомбоубежищах (например, работники железнодорожных станций,
ответственные за эвакуацию пассажиров в случае тревоги), а также в
случае, если поблизости отсутствовали другие укрытия. Существовали также более крупные модели – на четырех человек.
31 Один
из самых необычных экспонатов большого холла музея – немецкая
одноместная субмарина «Бибер» (то есть «бобр» – Biber). Эти лихорадочно
разработанные в феврале–марте 1944 года миниатюрные подлодки стали
наглядным проявлением страха, испытываемого руководством Третьего Рейха
перед неизбежным вторжением Союзников в Северной Франции.
Предполагалось, что эти небольшие скорлупки длиной менее девяти метров,
пользуясь своей малозаметностью, смогут преодолевать противолодочную
оборону и атаковать коммуникации снабжения высадившейся армии. На
перископной глубине 32-сильный бензиновый двигатель сообщал «Биберу»
скорость до 6,5 узлов, в подводном положении 13-сильный электрический
мотор мог разгонять лодку до 5,3 узлов. Вооружение субмарины состояло из
двух 533-мм торпед, крепящихся по оба борта. Всего было выпущено 324
«Бибера», но они совершенно не оправдали возложенных на них надежд.
Технически лодка оказалась несовершенной, а экипажи получили
недостаточную подготовку. Оба этих фактора, разумеется, стали логичным
следствием крайней спешки и нервозности командования Кригсмарине.
32 Боевое
крещение «Биберов» состоялось в ночь с 29 на 30 августа в устье Сены,
но успеха не имело. Вообще все три с лишним сотни произведенных «бобров»
за всю свою боевую карьеру смогли утопить лишь один транспорт. В борьбе
с собой эти подлодки оказались куда более эффективны – так, 27 декабря
1944 года в порту Роттердама сдетонировавшая торпеда одного из «Биберов»
разом утопила и своего носителя, и десяток его однополчан. Даже из
бесплодных походов обычно возвращалась лишь малая часть лодок, причем
Союзники тут обычно были не при чем. Вот и выставленная в музее лодка
была найдена затопленной 29 декабря 1944 года в 49 милях к
северо-востоку от Дувра. Ее пилот отравился выхлопными газами
собственного бензинового двигателя – одна из самых распространенных
проблем «Биберов», являющаяся следствием органического порока
конструкции. Субмарина была взята на буксир британским судном, но
оторвалась и вновь утонула у самого дуврского порта. Затем ее все же
подняли с целью изучения экспертами Военно-морского флота
Великобритании. В общем, оружие по концепции и по реальной
эффективности оказалось сродни в целом аналогичному отчаянному средству –
японским человеко-торпедам «Кайтэн», которые я показывал, рассказывая о
военном музее в токийском Ясукуни.
33 Зато
итальянская человеко-торпеда, несмотря на свое название, оказалась куда
более удачной. Впрочем, и разрабатывали ее тщательно, еще в 1930-х,
опираясь на в отдельных областях передовой опыт итальянской школы
кораблестроения. Конструированием карликовых подводных аппаратов
итальянцы увлекались еще в Первую мировую войну и даже успели успешно их
применить против Австро-Венгрии. Официально эта машина называлась
тихоходной торпедой – SLC (Siluro a lenta corsa), но во флоте ее быстро
нарекли «Поросенком» (Maiale). Экипаж из двух диверсантов в
гидрокостюмах с аквалангами буквально сидел на торпеде верхом. Их задача
заключалась в скрытном проникновении в гавань, закреплении взрывчатки,
перевозимой в носовом отсеке аппарата (до 300 кг для поздних
модификаций) под днищем крупного судна, установке часового механизма
взрывателя и попытке скрыться по суше. Возвращение аппарата на подводную
лодку-носитель, откуда чаще всего запускались SLC, не предполагалось. Радиус
действия и подвижность человекоторпеды были скромными: электрический
двигатель мощностью 1,6 л.с. позволял преодолеть или 24 километра при
скорости в 2,3 узла, или всего 6 км при 4,5 узлах. В подводном положении
эти цифры становились еще скромнее. Основными союзниками итальянским
подводных диверсантов были бесшумность и темнота.
34 Несмотря
на ряд провалов (особенно SLC не везло в Гибралтаре, хотя рядом
находилась используемая в качестве исключительно удобной базы Испания),
эти человеко-торпеды доставили британцам массу хлопот. Более того, в
декабре 1941 года в результате атак «поросят» были серьезно повреждены
британские линкоры «Куин Элизабет» и «Вэлиант», что обеспечило
итальянскому флоту явное преимущество в Средиземном море, чем, правда,
нерешительное командование итальянских ВМС воспользоваться ни в коей
мере не смогло. Выставленная в музее SLC попала британцам в руки в
апреле в 1945 года в Генуе. Этот экземпляр не относится к числу поздних
модификаций итальянской человеко-торпеды, так как брал на борт лишь 250
кг взрывчатки.
35 Автобусы,
подобные этому яркому LGOC тип «Б», сыграли немаловажную роль в истории
Первой мировой войны. Особенно важный вклад был сделан ими в отражении
последнего отчаянного немецкого наступления на Западном фронте в 1918
году. В марте–апреле LGOC B-type срочно перебрасывали резервы Антанты,
закрывая бреши в линии фронта. Тем не менее начало карьеры у этих автобусов оказалось вполне мирным – пришедшие в 1910 году на замену традиционным омнибусам,
они трудились на маршрутах общественного транспорта в Лондоне. Об этом
говорит даже расшифровка их марки – London General Omnibus Company. Дело
в том, что этот первый в мире массовый тип автобуса производился
непосредственно эксплуатантом, причем производился в огромных для своего
времени количествах – к 1913 году было выпущено порядка 2,5 тысяч
машин. С началом войны около 900 автобусов оказались призваны в армию
как средство механизации пехотных частей – главным образом для перевозки
личного состава. На базе LGOC «Б» существовали также
медико-эвакуационная модификация и машины связи, причем последние
использовали или радио, или почтовых голубей (такие автобусы по сути
представляли собою мобильные голубятни). По окончании войны уцелевшие машины вновь вернулись на улицы английской столицы.
36 Выставленный
в музее автобус B43 имеет имя собственное – Оле Билл (Ole Bill). Так
его назвали в часть рисованного персонажа, в картинках
художника-карикатуриста Брюса Брейнсфазера (Bruce Bransfather)
символизировавшего характер флегматичного, но стойкого английского
солдата – этакого папашу-томми с неизменной трубкой и моржовыми усами. Кстати,
B43 стал первым автобусом, на который взошел британский монарх – то был
Георг V (George V), поднявшийся на борт этой машины в 1920 году. Еще
четыре года после этого знаменательного события B43 колесил по улицам
Лондона как обычный рейсовый трудяга, а потом был отправлен на почетную
пенсию и получил при этом имя Оле Билла.
37 Если
в мирное время LGOC тип «Б» были рассчитаны на перевозку 34 пассажиров,
то солдат с полной амуницией они вмещали заметно меньше – всего 22
пехотинцев. И, конечно, на военной службе автобусы вовсе не щеголяли
традиционным красным цветом, сменив его на хаки; окна при этом наглухо
зашивались досками по всей длине бортов. К слову, максимальная
скорость, которую автобусы такого типа могли набирать на хорошей дороге,
составляла всего 32 километра в час.
38 Поскольку
об авиации речь пойдет, как я и обещал, позже, здесь предлагаю обратить
внимание на экспонат слева – на пикап «Шевроле», который использовало
британское спецподразделение LRDG – Long Range Desert Group. То была
сформированная в 1940 году в Северной Африке часть, совмещавшая функции
разведки и глубоких рейдов в тыл противника. Комплектовали ее
исключительно добровольцами, причем численность LRDG никогда не
превышала 350 человек. Сам Роммель утверждал, будто эти бойцы причиняли
его африканскому корпусу больше проблем, чем любое другое соразмерное
британское воинское формирование. Поскольку действовать LRDG
приходилось на просторах североафриканской пустыни, в качестве основного
транспортного средстве они предпочитали несколько устаревшие к этому
времени неполноприводные канадские пикапы «Шевроле» 30 cwt (они были
легче полноприводных аналогов и менее прожорливы в смысле топлива) до
тех пор, пока в июле 1942 года не стали поступать новые американские
джипы «Виллис».
39 Немалая
экзотика – немецкий мачтовый перископ Первой мировой войны.
Использовался он для наблюдения за противником с закрытых позиций,
например через холмы или лесные массивы. Впервые подобные устройства
применялись еще в Крымскую войну. С появлением авиации нужда в мачтовых
перископах практически исчезла, но в во время Первой мировой их все-таки
производили, хоть и в небольших количествах. Например, этот экземпляр
был выпущен в 1917 году и провоевал в немецкой армии до ее капитуляции.
Устройство весом почти в 1300 килограммов позволяло взглянуть на мир с
высоты от 9 до 24 метров. Величина эта регулировалась путем выдвижения
или втягивания восьми телескопических секций при помощи специального
ворота. Развертывание на позиции предполагало устойчивое закрепление
верхней части перископа при помощи трех натяжных тросов.
40 Это
устройство также использовалось немцами для наблюдения с высоты –
54-килограммовая наблюдательная гондола бомбардировочного дирижабля
LZ90. Она спускалась на длинном тросе с цепеллина, который скрытно шел
выше облаков. Наблюдатель передавал сообщения на борт при помощи
телефона. Гондола была найдена около Колчестера после необычайно
мощного налета немецких военно-морских дирижаблей на Англию в ночь со 2
на 3 сентября 1916 года. Судя по всему, случилась какая-то неполадка с
лебедкой или тросом, и гондола просто оторвалась от цепеллина.
Наблюдателя в кабине, по-видимому, не было. Сам LZ90 вернулся на базу,
не выполнив задание, так как лидер бомбардировочной группы был сбит
английским истребителем.
41 Вообще
же боевая карьера LZ90 оказалась довольно короткой, хоть и не особенно
драматической. Свой первый полет этот дирижабль совершил в первый день
1916 года и успел принять участие в шести рейдах до того, как его, когда
экипаж был на земле, шквальным ветром сорвало с привязи в ноябре 1916
года и унесло в Северное море.
42 Судя
по всему, британская модификация самой знаменитой автоматической
зенитной пушки Второй мировой войны и предвоенного периода – шведской
«Бофорс» (Bofors) L60. Уникальность ее заключается в том, что серийно
производимая в 1932 года, L60 используется до сих пор (стоит на
американских самолетах Lockheed AC-130). Тут надо учесть, что «Бофорс»
выпускалась в различных вариантах: сухопутном, корабельном и
авиационном. Эта 40-мм автоматическая пушка со скорострельностью 120
выстрелов в минуту могла создать на ближней дистанции весьма эффективный
огневой щит. В Британию L60 попала в 1937 году из Польши (где было
развернуто производство по лицензии), получила высокую оценку, после
чего на острове начался собственный выпуск пушки под наименованием QF 40
mm. Ею даже вооружалась зенитная САУ «Крусайдер» (Crusader) III AA Mark
I (другие версии этой самоходки использовали пушки «Эрликон» и
«Виккерс»).
43 Еще
одна автоматическая зенитная пушка, на этот раз куда более современная.
«Рейнметалл» (Reinmetall) Rh202 Mark 20 до сих пор стоит на вооружении
стран НАТО, в частности Германии и Норвегии. Ее отличает высокая огневая
мобильность – 20-мм спаренная пушка весит 2100 кг, угол горизонтального
наведения составляет 100 градусов, причем гидравлический привод
обеспечивает скорость поворота в 55 градусов в секунду. Прицел
компьютеризирован, что в частности позволяет автоматически отличать цели
по критерию «свой–чужой» и блокирует ведение огня по дружественным
объектам. Вместе с тем отсутствие сложной электроники управления огнем
делает пушку весьма устойчивой к средствам радиоэлектронной борьбы. Конечно,
Rh202 эффективна только против низколетящих аппаратов – на удалении до 2
км. Свой внушительный боезапас в 550 снарядов установка может
израсходовать чуть более чем за полминуты непрерывного огня. Эта пушка была захвачена британцами в 1982 году у аргентинской армии в ходе Фолклендского конфликта.
44 6,4-метровая
ракета класса земля–воздух «Тандерберд 2» (Thunderbird II). Это
модернизация более ранней зенитной ракеты Thunderbird, поступившей на
вооружение британских частей ПВО в 1960 году. «Двойка» встала на боевое
дежурство пять годами позднее. От прародительницы ракету отличала более
совершенная система наведения и возможность атаки целей на малых
высотах. Практический потолок «Тандерберд 2» составляет 12,2 км. В
1970-х эти ракеты перестали отвечать требованиям времени и были списаны. Жизненный путь выставленного экземпляра неизвестен, в музей он поступил в 1976 году.
45 Антенна
немецкого радара «Вюрцбург» (Wurzburg), известного также как «Малый
Вюрцбург». Надо сказать, что в области разработки радаров немецкие и
британские ученые с середины 1930-х шли буквально ноздря в ноздрю,
причем немцы были свято уверены в своем лидерстве. Тем сильнее оказался
их шок в 1940 году, когда они поняли, что успешную борьбу с их
бомбардировочными соединениями британцы ведут при помощи развитой и
технически вполне совершенной сети РЛС. Собственную сеть на основе
«Вюрцбургов» немцы тогда только начали строить. Эти радары стояли на
охране воздушных и в меньшей степени морских границ Третьего Рейха и
оккупированной Северной Франции. Характеристики РЛС были относительно
скромными (диапазон действия не превышал 30–40 км), поэтому всего за
годы войны было выпущено порядка четырех тысяч «Вюрцбургов». Правда, с
1942 года их значение несколько снизилось, так как был принят на
вооружение так называемый «Гигантский Вюрцбург» со значительно большим
радиусом обнаружения целей. Тем не менее немецкие РЛС не только
досаждали RAF в их налетах на Германию, но и вызывали интерес у
британских конструкторов. Так, в феврале 1942 года Союзники высадили 119
парашютистов исключительно с целью захватить электронные компоненты
«Вюрцбурга» для дальнейшего их изучения. Им, кстати, удалось не только
это, но и привезти в качестве пленного одного из операторов станции. Показанная тут антенна была вывезена британцами из Германии уже после окончания войны.
46 Разумеется,
я показал в своем альбоме не все экспонаты, так или иначе относящиеся к
артиллерии или специальным видам вооружения, но задача эта слишком
обширна для обычного блогера-фотолюбителя, учитывая, что экспозиции
музея пополняются еще с времен Первой мировой войны. Но все же надеюсь, я
смог дать определенное представление об экспонатах большого холла, тем
более, что в таком виде зал никто больше не увидит – сейчас он закрыт на
реконструкцию и откроется только в июле, причем в значительно
измененном образе.
Ну а у меня на очереди авиация вкупе с крылатыми и баллистическими ракетами.
