За разглашение - расстрел
Фронтовой связист до сих пор не знает, может ли он рассказывать о
том, что Советская армия делала в конце 40-х в Китае и Корее. Но
рассказал…
Мы не можем назвать имя человека, о котором расскажем сегодня. Он сам
об этом попросил. Ограничимся только именем – Василий. Более полувека
назад его вызвал к себе командир батальона и показал на разлинованный
лист бумаги, лежавший на столе.– О том, где был и что делал, никому и
никогда не говорить. За разглашение военной тайны – расстрел, родные
будут репрессированы. Распишись, что предупрежден.Такую подписку
старшина давал уже несколько раз, но обычно командиры называли срок
неразглашения – 25 лет, а в этот раз комбат о сроке промолчал. Стало
быть, хранить ту тайну надо было вечно. ----------------------<cut>---------------------- ДОБРОВОЛЬЦЫ С ГОЛОДУХИ
20 октября 1943 года Василий получил повестку о призыве в армию, чему
был несказанно рад. Конечно, на фронте и убить могут, но там, по
крайней мере, хоть кормят. Досыта он не ел уже год, с того самого дня,
как три тысячи 16-летних парней из Мордовии погрузили в эшелон и
отправили в Забайкалье. Закон тогда был – набирать молодежь в
фабрично-заводские училища в обязательном порядке. Хочешь или нет, а
Родина приказывает!В военкомате предупредили сразу: в пути кормить не
будут, так что берите из дому продуктов на месяц. А что возьмешь, когда
война второй год идет? Сухари, разве что.Вот их и грыз Василий целый
месяц, пока эшелон не прибыл в Улан-Удэ, столицу Бурят-Монгольской АССР.
На берегу Байкала, в тайге у станции Мысовая «трудовые резервы» ждала
школа ФЗО-4 эвакуированного из Керчи судостроительного завода.
***
Дощатые нары в бараке покрыты только старым матрацем, набитым
слежавшейся соломой. Но даже он кажется мягче пуховой перины, когда
ровно в шесть утра старик-мастер объявляет подъем на завтрак. Жрать
хочется жутко, но в столовую никто не спешит. Стоит ли бежать ради пяти
ложек пустой баланды и куска хлеба из неободранного овса.В семь на
работу – делать шлюпки и небольшие, шесть на два, дощатые самоходные
баржи со странным названием «кавасаки».
В обед та же баланда и остатки 600-граммовой хлебной пайки. Отработал
двенадцать часов и можешь отправляться на свой тощий матрац. Кормить
больше не будут.Вообще-то Байкал под боком, рыбы наловить можно, но
берег то и дело патрулируют солдаты. Рыбу что ли охраняют? Так ее же
много, на всех хватит. Хорошо хоть мастер добрый попался. У него можно
на ночь сеть выпросить. Главное – напроситься работать с земляками в
ночную смену. Норму быстренько выполнили, плоскодонку (специально для
этого дела сколоченную) до берега дотащили, и за омулем.Закидывали один
раз, потом плыли обратно. Отдавали мастеру сеть и его долю улова, а сами
шли в тайгу, разводили костер и жарили рыбин над углями, насадив на
прутья. Эх, красота!… Жалко, что не каждый день.
***
О фронте мечтали.
И не потому, что так уж хотели биться с врагом. Нет, просто очень
хотелось есть. На фронт бежали, прячась в закутках товарных поездов и
воинских эшелонах. О побегах знала вся школа, беглецам всем миром
собирали сухари на дальнюю дорогу. Обратно вернулись все, кроме двоих,
да и то неизвестно: доехали они до фронта, или просто замерзли насмерть
на длинных перегонах.И вот, наконец-то, в октябре 1943-го вышел приказ о
призыве 26-го года. На завод прибыл эшелон с новыми 16-летними
работниками, которым даже зарплата не полагалась. Кто же за обучение
платит?
КАЗАРМА – РАЙ
Новобранцев привезли в Нижнеудинск, в 25-ю отдельную школу снайперов.
По численности почти дивизия – шестнадцать батальонов. И учили
по-настоящему. С шести утра до одиннадцати вечера занятия: строевая (как
же без нее в армии), изучение снайперских винтовок, стрельбы. Или
покажет командир площадь на карте: идите туда и маскируйтесь. Через час
приду проверю. Хоть в снег закопайся, хоть на дерево залезь, но чтобы
все следы замел, чтобы за три шага тебя разглядеть невозможно
было.Гоняли до седьмого пота, но это ничего. И что все три месяца без
выходных – тоже ничего. Обмотки к ботинкам не выдали, за портянки снег
набивается? Потерпим, переживем.
Главное – кормят-то как! Раз в десять лучше, чем в ФЗО. Даже
сливочное масло дают. В трехэтажной казарме на троих две кровати, но
ватные матрацы белыми простынями застелены. Рай!Подкормился Василий,
снайперскую трехлинейку и самозарядку СВТ освоил. На занятиях по
рукопашному бою приемам научился, финкой и штыком работать, ослеплять
противника горстью песка, брошенного в глаза.Через три месяца отобрали
150 человек, и пошла маршевая рота до станции Оловянная. Там
обмундировали снайперов во все новенькое. Ждали отправки на фронт, а тут
«покупатель» из Читы приехал, набирать курсантов в учебный
радиобатальон.
Еще три месяца изучал Василий азбуку Морзе, учился работать на рации.
Прием-передача, 120 знаков в минуту – отлично. Это если открытым
текстом. А если радиограмма шифрованная, то группами по пять цифр.
Передал за минуту 20 групп и можешь с гордостью носить звание радиста
первого класса.
НА ТУРЦИЮ?
9 августа 1945 года кавалерийская группа генерала Плиева перешла
границу с Маньчжурией, чтобы затем пройти без остановки почти 900
километров. Колонна, в которой были и монгольские конники, растянулась
от горизонта до горизонта. В эскадроне связи, в крытом кузове полуторки
батальонной радиостанции проделал этот путь и Василий.В день на человека
по кружке воды. Больше старшина из канистры ни капли не даст, вода для
радиатора нужна.
А тут еще сухой паек. Поймать бы ту интендантскую сволочь, что его
выдумала: каждому солдату по соленой селедке и по куску сахара размером с
кулак. Селедку, само собой, все сразу же повыбрасывали, а сахар,
отливающий синим гранитным блеском, рубили топором на мелкие кусочки,
которые перекатывали в пересохшем рту, заглушая жажду. Днем-то жара
больше 50 градусов.
Потом два дня перебирались через горный хребет Большого Хингана. В
машине только шофер, остальные следом на своих двоих. Иначе нельзя. На
глазах Василия сорвались в пропасть «студебеккер» и несколько
танков.Дошли до города Жэхэ (километрах в 120 от Пекина), Плиев выслал
парламентеров, японцы сдаться отказались. Ну, нет так нет. Сперва катюши
жахнули, потом генерал построил всех: «Ребята, пошли!»Вот так примерно и
громили Квантунскую армию. Корпус вывели обратно за границу, а Василий
вскорости получил медаль «За отвагу», хотя никаких особых подвигов вроде
бы не совершал. Хотя, держать связь при пятидесятиградусной жаре – тоже
своего рода подвиг.
Война с Японией закончилась, Плиев полетел в Москву, получать из рук
Сталина вторую звезду Героя. А после возвращения по корпусу поползли
слухи: поедем в Турцию, Дарданеллы воевать, Турция-то тоже у Гитлера в
союзниках была. Дескать, Верховный генералу так и сказал: «Разобьем
турок, а уж потом домой». До января 46-го года ждали, потом слухи как-то
сами собой утихли.
ДАЁШЬ ПЕКИН!
406-й отдельный Краснознаменный Хинганский полк связи базировался в
Баин-Тумене, когда в 1947 году с Китае началась гражданская война. С
одной стороны войска генералиссимуса Чан Кай-ши, с другой –
революционная армия Мао Цзэ-дуна. Гоняли они друг друга по всей стране, с
переменным успехом.В конце 47-го года революционная армия крепко
прижала два полка чанкайшистов. Деваться им было некуда, вот они и
отступили на монгольскую территорию. Граница-то только на картах была
обозначена, а в самой степи ни колышка, но Советский союз отреагировал
на это мгновенно.
Глава правительства Нанкина, китайский генерал Чан Кайши (справа),
сидит рядом с генералом Lung Yun, председателем правительства провинции
Юньнань, в Нанкине, 27 июня 1936 года.
Если бы не части Красной Армии, окружившие Пекин, возможно, сейчас бы
китайцы считали народным героем не Мао Цзе-дуна, а генералиссимуса Чан
Кай-ши.
406-й полк связи был в срочном порядке переброшен к китайской
границе. Конечно, связисты – не самая грозная сила, но в том-то и дело,
что поддерживала его вся армейская артиллерия. И так поддержала, что
пехоте вообще ничего делать не пришлось. Чанкайшистов просто сожгли
огнем «катюш».После этой операции Василий в первый раз дал подписку о
неразглашении.
Чтобы иметь хоть какое-то представление об обстановке на китайской
территории, наше командование постоянно посылало через границу
разведгруппы. В одну из них попал и Василий. Задача: скрытно углубиться
на 10-20 километров и выяснить, чьи войска в данный момент контролируют
приграничную территорию.Переоделись в гражданское, документы и награды
сдали.
Отдельный приказ: в плен не сдаваться, но если уж попал, то ни слова о
том, кто и откуда. Молчи, даже если пытать будут. А лучше заранее один
патрон для себя припасти. Они с пленных живьем кожу сдирают.Автомат,
пистолет в кобуре, патронов – сколько унесешь. И обязательно десантная
финка. Именно ей Василий обязан жизнью. В тот раз, уже возвращаясь
домой, разведчики остановились отдохнуть в кустарнике между сопок.
Китайцы подкрались совершенно бесшумно, рассчитывая взять русских солдат
живыми. Спасло только то, что кто-то успел заметить мелькнувший в
кустах чужой силуэт.Короткая схватка – наших шестеро, их вдвое больше.
Пара коротких очередей в упор, и рукопашная. Василий даже не успел
вытащить из кобуры свой «ТТ», как получил прикладом в плечо. Вот тут и
пригодилась подготовка, полученная в снайперской школе. Выхватив нож, он
всадил его в тело врага, даже не успев подумать, что впервые в жизни
убивает человека. Некогда было думать – тут или ты, или тебя. Потом
заколол еще одного.В часть из шести человек вернулись двое, остальные
остались лежать на китайской земле в неглубоких могилах, не обозначенных
ни крестом, ни табличкой. А Василий в очередной раз дал подписку о
неразглашении.
В конце августа 49-го года полк снова подняли по тревоге. Армия Чан
Кай-ши то ли взяла Пекин, то ли собиралась это сделать. Одним словом,
«братскому китайскому народу» срочно потребовалась помощь Красной армии.
И он её получил.Несколько советских дивизий перешли границу,
форсированным маршем на машинах дошли до китайской столицы и окружили
город. Приказа вступать в бой не было. Василий конечно не знал, что там
решали в верхах, но 1 октября Мао Цзэ-дун объявил в Китае советскую
власть, и советские войска ушли с китайской земли. Теперь уже навсегда.
ПО ТЫЛАМ АМЕРИКАНСКОЙ АРМИИ
После победы над Японией территория Кореи была разделена надвое по
38-й параллели. Севернее – зона влияния советских войск, южнее –
американских. Противостояние между Севером и Югом продолжалось пять лет и
закончилось гражданской войной. Официально советские войска в ней не
участвовали, хотя весь мир знал, что в небе Кореи воюют русские летчики –
полк асов-истребителей под командованием Кожедуба. О наземных же
операциях советских войск до сих неизвестно почти ничего.Вскоре после
начала войны Василия и еще одного связиста из 406-го полка вызвали в
штаб армии и придали специальной диверсионной группе, которая не имела
ни номера, ни названия. Командовал ей полковник, фамилии которого
Василий не знал. Всего в группе было 200 человек. Восемь офицеров,
остальные по званию не ниже старшины. Базировались диверсанты в тайге,
невдалеке от места, где сходятся границы СССР, Китая и Кореи.
В один из дней солдатам приказали переодеться в гражданское, сдать
документы и все личные вещи. Вещмешки доверху набили взрывчаткой и
патронами. У Василия из оружия только пистолет и финка, а за плечами
рация РБ – 26 килограммов, да плюс четыре запасных батареи по два кило
каждая. Почти у каждого компас.Посадка в самолет, открытый люк, прыжок в
темноту, купол парашюта над головой. Когда все собрались после
приземления, командир объявил задачу: пройти по тылам американских и
южно-корейских войск через весь полуостров, до порта Пусан, взрывая
мосты, нарушая связь и другие коммуникации.Днем шли на восток, скрываясь
в лесополосе, вечером командир ставил задачу нескольким небольшим
группам, они уходили в ночь, через несколько часов возвращались и группа
шла дальше.
Несколько раз Василий слышал отдаленный гул, видел далекое зарево
взрывов. В день проходили по 30-40 километров. Раз в неделю вставали
лагерем в лесу, чтобы хоть немного отдохнуть.Каждый день он настраивал
рацию сперва на прием, затем на передачу. Какие именно сведения он
передавал в эфир, не знает до сих пор. Это были так хорошо знакомые по
радиошколе группы из пяти цифр – шифровки.
Чтобы не обременять себя лишним грузом, из продуктов с собой не взяли
совсем ничего. Кормились за счет местного населения. Заходили в
какую-нибудь деревню и просто брали, что нужно. Крестьяне, увидев в
руках пришельцев оружие, предпочитали не спорить.Американцы наверняка
понимали, что в их тылах действует хорошо подготовленная диверсионная
группа, но до поры до времени все шло спокойно: ни преследования, ни
обстрелов. Только однажды в небе появились американские бомбардировщики –
«летающие крепости» и сбросили неподалеку несколько бомб с напалмом.
Это страшное зрелище Василий будет помнить всю жизнь: от земли до неба
встала сплошная стена огня. Деревья сгорали, как спички – за долю
секунды, даже земля горела. Случайной ли была та бомбардировка, или
противник уже вышел на след отряда – неизвестно. Но все равно страшно.
В один из дней, когда до порта Пусан осталось всего ничего, а
взрывчатка была почти полностью израсходована, разведчики вернулись с
неприятными известием: группа со всех сторон окружена плотным кольцом
американских войск. Полковник несколько раз приказал Василию связаться
со штабом, отправил и получил несколько шифрованных радиограмм. Заняв
круговую оборону, отряд двое суток ждал приказа.
Американские солдаты – союзники в 1945-м, враги в 1950-м
Наконец командир решил прорываться с боем. Ночью, открыв шквальный
огонь из всех стволов, удалось пробить узкий коридор. Бросились в него и
попали под перекрестный огонь пулеметов. Василий бежал, едва видя перед
собой силуэты товарищей, несколько раз едва не упал, споткнувшись о
чьи-то неподвижные тела. Сбивалось на бегу дыхание, рация больно била по
лопаткам. Пальнув пару раз в темноту из пистолета, Василий решил
приберечь оставшиеся патроны. Мало ли что.
Из окружения вышли семьдесят человек. Остальные, в том числе и все
офицеры отряда, либо были убиты, либо попали в плен. Дальше группу вели
по очереди, ориентируясь по компасу, на север. Наконец вышли к какой-то
железнодорожной станции, погрузились в вагоны и приказали машинисту
ехать к советской границе.За эту операцию никто из выживших участников
награжден не был.
***
После начала Перестройки, когда с экрана телевизора стали открыто
говорить о том, о чем раньше и подумать было страшно, Василий Петрович
на всякий случай послал запрос в Центральный архив Министерства обороны.
Так, на всякий случай: узнать, снят ли уже гриф секретности с событий, в
которых он участвовал. В ответе ЦАМО значилось: «Войсковая часть №…, о
которой вы запрашивали, в боевых действиях участия не принимала».
Источник: http://nnm.ru/ |